Штурм бездны: Море - Дмитрий Валентинович Янковский
Радар дальнего обнаружения спроецировал на забрало моего шлема несколько стремительных изумрудных точек, заходящих с правого фланга.
«Твари справа, азимут 210», – передал я жестами Языка Охотников, которые вычислитель преобразовал в текст и разослал всем абонентам.
«Вижу, пять „Стрелок“, – сообщила Чернуха. – Беру на себя».
Ее метка отклонилась вправо, и тут же в наушниках раздался голос Чучундры:
– Бодрому взять левый фланг. Долговязый прикрывает Чайку.
Сам Чучундра в море лезть не стал. Командир из него был отличный, тактик и стратег тоже, а вот бойцов мир видал и получше, так кто в глубине от него проку не было, но за «Мымрой» надо было кому-то приглядеть. Ну и общее руководству, куда уж, к дьяволу, без него.
Чернуха дала «двоечку» гарпунами очень удачно, от первого снаряда «Стрелки», как водится, увернулись, разделившись на две стаи, одна тут же нарвалась на второй гарпун, а Ксюша долбанула вслед еще одним, снова очистив акваторию. Бодрому работы было пока поменьше, так как с левого фланга нас прикрывала береговая линия, и туда твари не скоро набьются.
«Вижу метки боевого охранения, – доложила Ксюша. – Две группы по десять «Сирен».
«За ними скорее всего мина, будь осторожна», – предупредил я.
«Чайка: Не учи ученого», – высветилось у меня на шлеме.
– Отставить базар в боевом эфире! – осадил ее Чучундра. – Даю бомбовую поддержку, азимут 120, удаление 1800».
Это было мило с его стороны, так как справа на нас начали напирать. Чернуха выпустила сразу пять гарпунов, ее поддержала еще двумя Ксюша, а остальное доделали вторичные детонации. Тут же долетели выпущенные «Мымрой» бомбы, и радарная проекция впереди пошла рябью от четырех десятков взрывов. А потом ухнула достаточно тяжелая мина. Там еще вода не успела успокоиться, а Ксюша уже ворвалась в боевое охранение на водометах. Я устремился за ней, прекрасно понимая, что «Мымра» хотя и добьет далеко, но ей нужно время на перезарядку ракетных направляющих.
«Бодрый, хватит филонить, поддержи Чайку, – передал я в эфир. – А то ракушками обрастешь».
Ну, и тут началось. Все, в общем-то, шло по плану, мы двигались по азимуту сто двадцать «ударным ромбом», как окрестил его Чучундра. Строй, действительно, вышел хорошим – Ксюша, как самая неуязвимая, торила дорогу при поддержке собственного карабина, моего огня с тыла, и флангового огня Бодрого и Чернухи. Пока этого натиска хватало, а если твари прорывались с правого фланга, Чернуха и Бодрый брали их в огненный клин, так что нам с Ксюшей на эти атаки отвлекаться не приходилось. Мы с ней, как две акулы, мчались в сумерках глубины, не только видя сообщения на акриловом мониторе шлема, но и почти физически ощущая друг друга.
Мелькнула мысль, что секс много дает для взаимодействия в бою, так как партнера не просто понимаешь, а можно предсказывать его физиологический ответ на те или иные воздействия со стороны событий и окружающей среды. Глядя лишь на проекцию радара, я отчетливо понимал, когда Ксюша уйдет левее, когда правее, и почему. В результате мы выполняли маневры синхронно, как рыбы в стае. От этого к боевому куражу все больше примешивалось дополнительное яркое ощущение, очень приятное.
Но постепенно, по мере удаления от берега, нас стали зажимать, потому что твари иногда прорывались не только с правого, но и с левого фланга. Даже при бомбовой поддержке «Мымры», возникало ощущение, что вот-вот не хватит огня. Радарная проекция полыхала рубиновыми трассами гарпунов, зелеными сполохами детонаций, изумрудными искрами напирающих биотехов.
Шел бой, да такой, в какой мы даже на симуляторе не попадали. Но, в отличие от симулятора, адреналин в крови здорово содействовал проворству в прицеливании и уничтожении тварей.
«Нам бы отряд раза в два больше, – подумал я. – Было бы легче».
Но у меня было подозрение, почему Вершинский не спешил доверять еще кому-то тайну реликта. Дело было не только в сохранении самой тайны, но и в том, что требовалось разработать тактику для минимальных групп, чтобы устроить потом штурм бездны разом, по сему миру, не давая биотехам времени перегруппироваться, а платформам выработать систему противодействия. Смысл в штурме бездны был только в этом случае, а если затянуть его, твари найдут, как противостоять людям.
И дело было не в реликте, как таковом, а в уместности его применения именно сейчас. В бою, когда тактика отработана, одну неуязвимую Ксюшу можно с той же эффективностью заменить десятком боевых пловцов с гарпунными карабинами. Другое дело, что Ксюша была незаменима именно для выработки тактики, так как если она ошибется и попадет под несколько взрывов, с ней ничего не станет, мы ее отобьем и вытащим. А вот если десяток боевых пловцов попадут под удар, им конец.
Честно говоря, меня в связи с этим распирало от гордости. Кто бы мог подумать, что мне судьба даст шанс торить дорогу в океан всему человечеству? Наша миссия в этом плане была не менее значима, чем миссия Вершинского. Без нас штурм бездны еще годами не начнется, охотники будут барахтаться в прибрежных водах, так как информации о донных платформах мало, о тактике их охранения и того меньше, и все это не узнать никак, если не сунуться в самое пекло, как мы сейчас. У нас у единственных есть такая возможность.
Но чем глубже мы вклинивались «ударным ромбом» структуру боевого охранения, тем жарче становилось. Я едва успевал перезаряжать карабин, Бодрый оказался полностью связан боем на левом фланге, Чернухе на правом приходилось отдуваться одной, а спереди тварей было столько, что нашего совместного с Ксюшей огня едва хватало. Больше всего я боялся, что близким взрывом Ксюше разнесет акриловое забрало шлема, и она останется без связи. Я понял, что необходимо как-то и чем-то продублировать основной монитор, чем-то более крепким, но раздумывать на эту тему было некогда. Нас уверенно теснили, а скорость продвижения вглубь обороны противника замедлялась все больше.
Через минуту наша атака почти захлебнулась, нас зажали в кольцо, напирали не только с обоих флангов, но и с тыла, так что мне пришлось врубить водометы на реверс, и двигаться задом наперед, отстреливаясь, подобно древней тачанке. Из-за этого я начал все больше отставать, растягивая «ударный ромб» по вектору движения. Чтобы этого не допустить, пришлось сбросить скорость Ксюше, а это давало тварям время перегруппироваться.
«Три амфибии, если поставить их рядом, дали бы достаточную степень бомбовой поддержки, – прикинул я. – И две в резерв, на всякий случай».
У меня в голове, не смотря на необходимость непрерывно удерживать цели в голографической сетке, начала вырисовываться структура минимального боевого ударного подразделения для уничтожения донной платформы.
Мы продвинулись на треть структуры боевого охранения, когда стало ясно, что нам тупо не хватит боеприпасов, о чем я тут же сообщил в эфире.
– Всем уйти в сероводородный слой! – приказал Чучундра.
Я тут же выполнил приказ, вырубив реверс водомета, дав ему полную фронтальную тягу и ушел в глубокое пике, оставляя за собой плотный след пузырьков газа. Судя по показаниям на радарной проекции, никто не зазевался, все отреагировали своевременно.
Но просто опуститься в сероводородный слой оказалось мало, надо было нырнуть метров на триста, чтобы ощутить себя в безопасности. Торпеды тоже ринулись за нами, и пока у них жабры не сводило от сероводорода, еще могли наносить удары. Хотя вскоре стало ясно, что им же это и вредит – взрывами так перемолотило сероводородный слой, что концентрация смертельного для тварей газа повысилась до самой водной поверхности. Торпеды начали хаотично взрываться, ошалев от токсина, а кто не взорвался, передохли уже минут через пять в ядовитом облаке.
«Мило, – передала в эфир Ксюша. – Неожиданный поворот».
«Вершинский прав, – ответил я. – Никто, кроме нас не выработает тактику. Только мы, и только методом проб и ошибок».
– Я вообще меток на радаре не вижу, – выразил удивление Чучундра.
«Они сероводород взрывами взбаламутили, – объяснила Чернуха. – И передохли от него
